Пойдем в столовую – пора ужинать.
Мальчишки разделились на две группы, одни, те, что младше, сидели около старого Кима и слушали его побасенки. Старшие, во главе с Владом, завалили вопросами пилота геликоптера.
Девчонки и моя Лиззи слушали рассказ старухи Уна.

В столовой еще не было супругов Донахью. Но и время ужина еще не наступило. Лиз увидев меня присела рядом.
- Милый ты выглядишь таким уставшим сегодня, я тебя еще таким не видела. Как твоя нога?
- Нога как нога, а что?
- Ты ее так поставил, как будь то она у тебя стеклянная и ты боишься ее разбить.
- Все в порядке, просто сегодня очень и очень длинный день. Я бы выпил крепкого кофе с твоим овсяным печеньицем.
- Сейчас принесу дорогой…

Набил трубку, раскурил, Лян поставила передо мной пепельницу, улыбнулась и исчезла. Через мгновенье Лиз принесла мне кофе и себе чаю. Мы молча сидели и смотрели друг на друга. Слова были совсем не нужны, я давно не чувствовал себя так хорошо, несмотря на крайнюю усталость. Нашу молчаливую беседу о жизни, прервала Роуз-Мари.
- Сэр, мы посоветовались с Джейкобом и решили не тратить время попусту – в Мельбурн он полетит без меня и там займется всем необходимым для переезда. Я останусь здесь, если позволите, и начну заниматься нашим обустройством.

Мы с Лиз, переглянулись. Посмотрел на Джейкоба, он только улыбался и пожимал плечами.
- Вот если бы можно было еще прикупить, что ни будь из одежды для работы, но у вас здесь магазина еще нет, как я успела заметить. Если Лиз что ни будь выделит из своего гардероба, я была бы признательна.
- А почему нет? Роузи, мы конечно найдем с тобой все необходимое, но позволю себе заметить, к нашему глубокому сожаленью, мы не можем предложить тебе комнату. У нас ее просто нет.
- Как нет, а «диспетчерская»? я прекрасно могу пока жить там. Мы с Джейкобом, когда служили в ВВС и не в таких условиях жили, и ничего.
- Там же будет холодно, ночи еще холодные, а помещение не отапливается.
- Уж как ни будь, а несколько ночей, я могу и поспать без отопления, если конечно у вас найдется пара теплых пледов.
- Дорогой, а почему бы Роуз-Мари не занять «командорскую»? Я с детьми могу некоторое время заниматься в столовой.
- Великолепная мысль дорогая. Вот мы и этот вопрос решили. Завтра Роуз-Мари поедет со мной в местечко и все что ей нужно купит.

А теперь давайте ужинать.
Ужин опять затянулся, ребята никак не хотели отпускать гостей и просто засыпали их вопросами. Старики Су, Ким и Уна, светились от счастья.

Джейкоб с пилотами тоже не спешили возвращаться и рассказывали о своих боевых вылетах в те времена, когда служили в ВВС. Я сидел и удивлялся, удивлялся тому как я спокойно к этому отношусь, я уже не воспринимаю их как своих врагов – я им простил. Простил – обидчиков, но не простил обиды. Об этом свидетельствовала тупая боль в моей ноге.

Я никогда не забуду тот роковой день когда там в Сербии, НАТОвские пилоты-резервисты обстреливали колоны мирных беженцев утилизируя залежавшиеся на складах бомбы. Не забуду разорванное на две части тельце мальчонки лет четырех и то как его мать, еще не поняв что случилось пыталась сложить его прикрывая ладонью фонтанчики, последних капелек крови.

Я тогда не чувствовал своей боли. Инстинктивно бросился к молодой женщине несшей в одной руке узелок с пожитками, а второй придерживая дочурку. Я их буквально снес своим телом с дороги, и мы кубарем скатились в придорожную канаву. Что было потом почти не помню. Очнулся когда меня братушки несли на носилках. И тогда я не чувствовал боли, а вот потом, когда «по живому» извлекали с моей спины осколки металла, камней и щепок боль была не выносимая боль.

Я почти десять лет лелеял себя мыслью о том, как поеду в Америку и посмотрю в глаза тому пилоту. Поехал, а вот посмотреть в глаза так и не удалось. Смог только сходить на его могилу, а вдове так и не сказал правду, не сказал, что там в Сербии мы были врагами.
Четыре операции пришлось делать, чтобы не вылечить, а подлечить ногу. Обидчиков простил, а обиду не прощу и передам ее своим детям и накажу строго на строго, чтобы передали внукам и правнукам – такое забывать нельзя!

Поэтому у меня нет сомнений, что той Украины, что была до «майдану гидности» уже никогда не вернуть. Что те, что другие не простят друг другу незаслуженных обид. Не простят смерти своих близких не только это поколение, но еще несколько поколений в будущем.

Понимают ли это политиканы – дебилы? Понимают и знают что слезы вдов и сирот никогда не падают на камень, а всегда упадут на благодатную почву и взойдут ростками ненависти и мести – уж такова природа человека. Мы склонны помнить плохое дольше, чем хорошее.
Сколько не зарекался «на сайте – никакой политики, только о творчестве на земле, но опять прорвало, а может так и нужно, ведь жизнь как тельняшка в белуб и черную полоску.
Сколько не оттягивай время, а прощаться приходится. На дорожку попили еще чаю, выкурили кто сигарету, а кто и трубку.

Сначала провели стариков и они поехали в свое местечко. Потом провожали Джейкоба с его партнерами. Потом долго наблюдали как их вертолет, мигая проблесковым огоньком скрылся в во мраке ночи.
Мы еще раз оглянули наши приобретения: два вертолета и мехколону дорожно-строительной техники. Задел сделан большой и хороший. Еще на один лимон совсем не деревянных денек стал счет меньше, но это всего лишь перевод одних активов в другие, от этого мы беднее не стали.

Ребята возбуждены и еще не скоро уснут, а вот мы уже валимся с ног. Мои женщины уступили мне первенство в душ, за что я им несказанно благодарен.

Приняв душ, уже на автопилоте добрался к койке, опять заснул раньше чем голова коснулась подушки.
Сколько я спал? Может пять минут, может час… Проснулся от того, что Лиззи пыталась приподнять мою ногу и подложить под колено валик, как это делал я когда не мог уснуть от тупой боли в ноге.
Я не сопротивлялся, даже не показал виду что проснулся, закрыл глаза и провалился…